- Какое это всё-таки ужасное русское слово – лагерь. У нас что, ГУЛАГ здесь? А вы всё время его повторяете и повторяете, - ворчал наш завхоз. Он был из местных и живую русскую речь слышал, наверное, только по телевизору.

- Ой, а по- украински как будто лучше? Табир! Это же цыганский - табор, - парировала я.

- Давайте-давайте, метите. Эти уже скоро приедут, мир-дружба-жвачка, - мой коллега по работе Татарский не принимал участия в общих хлопотах, просто сидел на лавочке и наблюдал.

Лагерь был уже и не пионерский, без галстуков и без всей этой соответствующей атрибутики. Находился он на живописном берегу Днестра, окружённый лесом и ржаными полями. Жизнь тут была довольно скучная, несмотря на активность пионервожатых и множество ежедневных мероприятий. Потому что широкий величавый Днестр был для деток недоступен из-за сильного течения, крутого обрыва и глубины. Да и перестраховки взрослых, конечно. И даже небольшой бассейн с обильно хлорированной водой не мог компенсировать эту главную детскую мечту.

Советскому Союзу оставалось жить несколько месяцев. Но «тлетворное влияние Запада» уже проникло в души наших детей, вернее, в их рты проникло – в виде вожделенной жвачки. Привозили их огромными тюками из Польши, такие маленькие кирпичики, в виде ирисок, завёрнутых в самые разные красивые фантики с картинками. Вот эти фантики-то как раз в души и проникали. Их ни в коем случае не выбрасывали, а бережно разглаживали несильно разогретым утюгом, коллекционировали, обменивались ими, как филателисты марками, игры даже какие-то были, типа «Угадай».

Но предчувствие моего коллеги Татарского не подвело, только вот его единственного и не подвело: кто и в какие времена прислушивался к этим самым Кассандрам? Но, об этом чуть позже. Однообразие нашей лагерной (или всё-таки таборной?) жизни нарушила сногсшибательная новость: к нам едет американская делегация, как раз в их национальный праздник – День Независимости. Состав делегации, цели её – ничего этого директор не сообщил, так как и сам толком не знал. Сказал только на общей линейке, что завтра приедут. А у нас ведь перед приходом гостей главное что? Правильно: уши с шеей помыть. Да угощение приготовить, причём, в таком количестве, что «лучше уж пусть лишнее останется…». Воспитатели были откомандированы на кухню в помощь поварам, завхоз весь в мыле целый день куда-то ездил и что-то привозил в ящиках, ну, а пионервожатым с детьми была поставлена задача: чтобы всё блестело в корпусах и вся территория вокруг была вылизана.

- Едут! – раздался восторженный детский вопль. В ворота осторожно въехало двухэтажное космическое создание. Вышли делегаты – все молодые, в шортах и кроссовках, с фотоаппаратами и кинокамерами. Гостеприимство хозяев не знало границ. Дети окружили их, брали за руки, заглядывали в глаза. Наши пионервожатые, студентки университета, все с лёгким макияжем и золотыми украшениями, в самых красивых летних сарафанчиках своих, сразу отметили про себя и приосанились: парни американские - что надо, высокие, улыбчивые, а вот девушки – так себе, невзрачные какие-то, без косметики, одеты, как парни, в «унисекс».

Короче говоря, мы в грязь лицом не ударили. Всё показали, песни им спели, сувенирчики подарили, в столовой как следует накормили. Они тоже нам спели – свой Гимн, положа правую руку на сердце, проникновенно и безо всякого пафоса: «Америка, Америка….». Потом ещё дискотека была. Белозубый красавец Джон пользовался всеобщим успехом, как и наши молоденькие пионервожатые. Дети вообще были в полном восторге: ещё бы, такая встреча с самыми настоящими американцами, а они все такие простые и доступные, только по-английски говорят непонятно, совсем не так, как в школе учат.

После обеда делегаты засобирались, стали заходить в свой двухэтажный автобус, который стоял ещё несколько минут под парами – так затянулось дружеское прощание. Вот, фыркнул и поехал, медленно-медленно. И наступил момент истины для вещего Татарского нашего, а для всех остальных взрослых полный шок и остолбенение. Приветливые руки из окон автобуса вдруг начали метать на пыльную дорогу жвачки и мелочь какую-то. И какой должна быть первая реакция здоровых детей? Совершенно верно: они все до одного наперегонки бросились под колёса автобуса поднимать эти самые брошенные предметы. А фотоаппараты наших гостей щёлкают и щёлкают, а кинокамеры жужжат и жужжат… Этот кошмар длился не больше одной минуты, потом автобус резко набрал скорость и скрылся за поворотом. Вот такая провокация с одной стороны – и полный конфуз с другой. Нет, не просто конфуз. А унижение, стыд и позор великий. Белозубый американец Джон, ответь мне честно, пожалуйста, хоть теперь, спустя двадцать четыре года: ЗА ЧТО? Вопрос ПОЧЕМУ? меня тоже долго волновал, но на него, спустя годы, я ответ всё-таки нашла. Мы для вас, таких успешных, благополучных и наивных, были просто маленькими несчастными дикарями в какой-то далёкой и малоинтересной Ukraine, и улыбки ваши являли собой лишь обыкновенную дипломатичную снисходительность, а мы, по своей неискушённости, приняли их за искренность.

автор: Надежда Лещенко